Последнее время премьер министр Абхазии Анри Джергения весьма активно озвучивает тему «ассоциированного членства Абхазии в составе Российской Федерации».
В своих заявлениях он привёл даже перечень вопросов, которые абхазская сторона готова передать в совместное ведение, что, по идее, должно было бы означать высокий уровень проработки данного вопроса совместно с российской стороной.
Но реакция российских официальных лиц даёт основание полагать, что инициатива эта исключительно плод фантазии руководства Абхазии.
А комментарий министра иностранных дел, последовавший вскоре вслед за заявлением премьер – министра, практически дезавуировал его.
Это говорит о том, что в высшем руководстве страны существуют разногласия. Тогда непонятно, на каком уровне рождаются столь судьбоносные для страны идеи, и от имени кого они озвучиваются?

Тем не менее, в Кремле должны понимать и прощать подобные выходки абхазского руководства, т. к. активизация душевных порывов, выражающихся в заверениях в любви и преданности, обычно возрастает в преддверии мандаринового и курортного сезонов и причина этого вполне объяснима. Каждый формирует политику, как умеет.
Абхазские инициативы, оказавшись совершенно неожиданными для руководителей России, поставили их в довольно сложное положение - людей, не владеющих ситуацией и вынужденных оправдываться при прямо поставленном вопросе телекомментатора. Это, в свою очередь, не могло не вызвать у них чувство раздражения, которое они и не пытались скрывать.
В этой связи мне хотелось бы высказать некоторые соображения относительно методов формирования российской политики руководством Абхазии.

Я полагаю, что абхазским политикам, при формировании отношении с руководством России, нет необходимости изливать душу в нелепых предложениях, больше напоминающих застольные тосты, чем политические инициативы. Кремлю нужно помогать формулировать аргументы, объясняющие и оправдывающие российскую политику в Закавказье и, в первую очередь, - в Абхазии. На этом этапе, - как правильно заметил министр иностранных дел Абхазии, - ещё рано говорить о абхазо – российских отношениях выходящих за рамки добрососедских.. Сегодня главное - довести до сознания мировой общественности необходимость военного присутствия России в Абхазии, диктуемой, как минимум, двумя обстоятельствами.

Первое, - это защита населения Абхазии, которому грозит опасность повторения широкомасштабной вооруженной агрессии со стороны Грузии.
И второе, это – опасность, которая угрожает уже самой России в случае возобновления войны в Абхазии, так как в этом случае в конфликт неминуемо втянутся родственные абхазам народы Северного Кавказа.
Мне же думается, что абхазским политикам, при формировании российской политики, необходимо воздерживаться от эмоциональных порывов, сосредоточившись на подготовке бизнес-программ, наполненных деловым содержанием. Эти программы можно совершенно открыто и прозрачно предложить российским деловым кругам, способным осуществить инвестиции в реальную экономику Абхазии. Имея экономические интересы в Абхазии, эти инвесторы, поневоле, окажутся лоббистами её интересов в российских коридорах власти.
Политический курс Абхазии на сегодняшний день абсолютно предсказуем, т. к. является безальтернативным и диктуется обстоятельствами. Абхазия и впредь обречена плыть в фарватере российской политики, и для российских политических аналитиков это – аксиома. Чтобы не быть голословным, приведу несколько примеров, убедительно подтверждающих безальтернативность той пророссийской политики, которой придерживается сегодня руководство Абхазии, и укажу причины оказывающих влияние на её формирование.
Первое – это то, что Россия рассматривается абхазами, как единственный реальный гарант их безопасности, как реальная сила, способная удержать грузинскую сторону от очередной попытки геноцида по отношению к ним.
Второе – в абхазской экономике сегодня доминирует аграрная направленность. К сожалению переориентация национальной экономики на традиционный, наиболее доходный и перспективный сектор - туристический - с трудом просматривается только в среднесрочной перспективе. Россия же является единственным реальным рынком для сельскохозяйственной продукции Абхазии и в будущем рассматривается абхазами как основной потребитель рекреационных услуг.
Третье – Абхазия de-jure, а ещё больше – de- facto, является русскоязычной страной. Все документы управления на всех уровнях, а также весь деловой документооборот ведётся на русском языке. Абхазский язык является бытовым и языком - транслятором культуры. Нравится это или нет, но обстоятельства сложились именно таким образом, и изменить это в обозримом будущем не представляется возможным.
А вот апологетам вхождения Абхазии в состав Грузии не мешало бы знать, что грузинский закон о языке, (в котором прописано два государственных языка – грузинский и абхазский), не даёт абхазам, в части управления государством, абсолютно ничего, т. к. не существует традиций абхазоязычного документоведения. Вести документацию (параллельно с грузинским) на русском языке - грузины не согласятся ни при каких обстоятельствах. Таким образом, абхазы оказываются отстранёнными от управления страной, на всех без исключения уровнях, что, само собой разумеется, никоим образом устроить их не может.
Четвёртое. – Все, этнически родственные абхазам народы, которых они рассматривают как своих основных защитников и как лоббистов вопроса безопасности Абхазии в российских коридорах власти, проживают в России.

Не буду утомлять читателя перечислением множества других, менее значимых причин, влияющих на формирование абхазской позиции. Полагаю, что вполне достаточно и тех, что были перечислены выше, учитывая их весомую значимость и неизбежность. Главное, что даёт их перечисление – это то, что они убедительно доказывают и оправдывают центробежную, - относительно России, тенденцию направленности абхазской политики, в противовес центростремительной, – грузинской. Можно, конечно, на какой-то небольшой отрезок времени, склонить грузинских политиков к пророссийской ориентации, но прогнозировать это на долгосрочную перспективу не возьмётся ни один здравомыслящий политик. Уж слишком сильны в Грузии антироссийские настроения. Несомненно, что при первом же удобном случае смениться вектор направленности её политики.

Чтобы иметь гарантированную стабильность на своих южных рубежах и сохранить своё влияние в Закавказье, России не остаётся ничего другого, как содействовать отделению Абхазии от Грузии и оставить её в зоне своего влияния. Как говориться – лучше синица в руке…

Как это будет сделано и когда это произойдёт, - это вопрос другой. Он лежит не только и не столько в политической плоскости, сколько в нравственно – правовой. Для России же любой другой исход грузино – абхазских отношений идёт вразрез с её государственными интересами и несёт угрозу её безопасности. Близость Абхазии к жизненно важным российским объектам даёт России все основания объявить эту территорию зоной своих «жизненно важных интересов» и сделать всё от неё зависящее для обеспечения там стабильности.

Если сравнить политику России на Кавказе с политикой США, проводимой в западном полушарии, сформулированной в «Доктрине Монро» - юридически закрепляющей распространение интересов США на оба американских континента, то выглядит она совершенно необоснованной блажью, в сравнении со степенью значимости и важности зоны Абхазии для России.
Абхазия является стратегически жизненно важным регионом для России, и от того, насколько стабильным будет ситуация там - во многом зависит стабильность на всём российском юге. Обеспечить эту стабильность можно, если экономически и юридически привязать к себе Абхазию, народ которой и без того чувствует себя неотъемлемой частью России.

А российская политика Абхазии и направление её развития так же легко прогнозируемы, как и маршрут трамвая, – куда он из колеи денется.


Анатолий Отырба